Екатерина Русак - Забытая Атлантида[дилогия ; СИ]

В дом Аутты без конца входили все новые и новые люди и поздравляли его с возвращением сына. Аутта казалось, стал выше ростом и важности в нем прибавилось. Он радушно принимал поздравления и звал всех вечером к себе на праздник. Он сказал Келлису, низко склонив голову:

– Спасибо тебе добрый человек, что ты вернул нам сына!

Келлис по-дружески обнял Аутту и произнес:

– Да будет сопутствовать вам удача. Я очень счастлив, что Сатра наконец-то нашел свою семью. Ты зачал его, я вырастил. Пусть между нами не стоит печать взаимной ненависти. Я тоже люблю его как сына. Мы оба его отцы, ты, надеюсь, это понимаешь?

– Конечно, дорогой друг! Проси у меня, что хочешь, я с радостью исполню твою любую просьбу, чего бы она мне не стоила!

– Хорошо! – согласился Келлис, – сегодня у тебя пир в честь возвращения сына. Моя просьба такая: пусть против Сатра выйдет кто-нибудь из твоих лучших бойцов в поединке. Посмотришь, на что твой сын способен. Я учил его.

– В поединке? – удивился Аутта. – Ты не знаешь, на что способны воины хурриты!

– Знаю! – молвил Келлис. – Сатра тоже хуррит. Но он прошел тинийскую школу рукопашного боя. Он победит твоих лучших бойцов. Я ручаюсь за это. Ты сам увидишь, что твоему сыну тут нет равных!

Аутта задумался. Он знал о стойкости воинов Росс, их боевой выучке. Каждый воин народа Росс без труда мог одолеть трех воинов горцев и даже выйти против пятерых. Ему не верилось. Неужели и Сатра такой?

– Я не хотел бы, чтобы Сатра получил увечье… – протянул вождь в некотором сомненье, – ведь он мой сын.

– Он не получит, – успокоил его Келлис. – Верь мне. Лучше берегись за своих бойцов!

Когда настал вечер, в доме Аутты начался пир. Гости пришли не только с селения Аутты, но из двух соседних селений.

Аутта объявил всем, что рад встрече со своим сыном, которого потерял много лет назад и поэтому у него сегодня большой праздник.Аутта расщедрившись, выставил два огромных кувшина в рост человека виноградного вина.

Гости с большим аппетитом поедали жареную баранину, пшеничную кашу с изюмом, мясо диких птиц, посыпанных обильно луком и кинзой, печеные яблоки, сыр и хлеб. Недостатка в пище никто не испытывал и все славили щедрость вождя Аутты.

Молодые девушки резво выскочили на свободную середину между пирующих и закружились в быстром танце. Их взяли в круг молодые парни и мужчины и, взявшись за плечи, образовали подобие хоровода. Причем во время танца мужчины специально громко портили воздух, что сопровождалось громким смехом зрителей.

Келлис хорошо знал обычаи хурритов. Это считалось в порядке вещей, и никто не смотрел на это как верх неприличия.

Скоро у гостей после обильных возлияний вин развязались языки. Везде послышались хмельные крики, смех. Некоторые начали тянуть заунывные песни.

Келлис изъяснялся свободно на хурритском языке и когда гости достаточно захмелели, преподнес жене Аутты Билулу ожерелье из лазурита, которое привело ее в полный восторг. Гости шумно начали выражать свое одобрение, на все лады, расхваливая подарок.

Такое ожерелье стоило целое состояние, и горцы завистливо поглядывали на шею Билулу, откровенно завидуя вождю. Аутта был очень доволен этим подношением, и словно вспомнив просьбу Келлиса, объявил:

– Мой сын готов сразиться в поединке с любым, осмелившемуся бросить ему вызов! На кинжалах или палицах или копьях!

Желающие нашлись сразу. Посрамить в поединке пришлого тинийца, которого многие видели в Сатра, казалось обязательным долгом для горцев. Однако старейшины трех селений проведя между собой краткий совет, отобрали только двух бойцов. Это были богатырского вида человека из соседнего селения и могучий борец из селения Аутты.

Аутта незаметно спросил взглядом Келлиса, на что тот также незаметно кивнул в знак согласия.

Аутта дал согласие и спросил первого единоборца об оружии.

– Палица! – Был краткий ответ.

– Без оружия! – сказал другой противник отозвавшийся биться. – Борьба голыми руками.

– Ладно, начинайте! – объявил Аутта.

Расставили факелы. Все смолкло. Глаза всех присутствующих гостей обратились в сторону бойцов.

Сатра вышел в круг и сбросил с себя праздничную накидку, оставшись в набедренной повязке. Почти все из присутствующих обратили внимание на атлетически-гармоничное тело Сатра, на переливающиеся мышцы под его кожей и закричали хором:

– Шуттарна[15]! Шуттарна!

Сатра вышел в круг, не спеша выбрал палицу, взвесил ее в руке и изготовился к бою. Он был невозмутимо спокоен. Его противник, усмехаясь, стал приближаться к нему. Сатра ждал нападения. Его противник был силен, и когда его палица молниеносно взметнулась вверх, воздух загудел. Страшный удар, направленный против Сатра не достиг цели. Сатра легко парируя удары, кружил вокруг противника. Вдруг Сатра выбросил вперед свое оружие и все зрители увидели, что палица его противника отлетела на несколько шагов в сторону. Обезоруженный хуррит начал пятится назад, прекрасно понимая, что против палицы Сатра он не выстоит. Но старейшины поступили мудро, немедленно объявили об окончании схватки.

Второй соперник Сатра уже понял, что борьба с таким противником будет не легкой и решил применить тактику выжидания. Сатра же ждать не стал, его походка была даже несколько ленивой. Приблизившись к поединщику, он резко метнулся к нему. Через несколько мгновений зрители увидели, что Сатра сидит на поверженном борце, который лежа на животе, вопил от боли.

Громкие крики восторга зрителей заглушили вопли побежденного.

– Шуттарна! Сатра!

Сатра легко вскочил на ноги и воздел к небу руки.

– Я не Сатра, я – Соторонс! – воскликнул сын Аутты.

Ночное небо, мигая звездами, словно ответило эхом:

– Сотор Ронс!

-

Глава 2.

Нельзя любить ни того, кого боишься, ни того, кто тебя боится.

Утром Аутта пригласил к своему столу Альганта Келлиса. В честь дорогих гостей на циновке было разложено вареное мясо с приправами из трав, зелень и ячменные лепешки.

Келлис, отведав немного мяса, поинтересовался у Аутта:

– Скажи мне, вождь, почему у тебя кроме Сатра и дочери Цаука больше нет детей?

– Все умерли во время черной болезни, которая внезапно обрушилась на наше селение. Тогда умерло очень много людей. Я в три солнечных круга похоронил своих двух дочерей и сына. А меня, старика, эта болезнь не коснулась, обойдя стороной. Не тронула болезнь и мою жену, Билулу и дочь Цауку.

Цаука, родная сестра Сатра, смутилась под взглядом Келлиса и по-девичьи низко опустила глаза. Хрупкая, худощавая, она держалась поначалу очень скромно и стыдилась смотреть на Альганта и на Сатра, еще не свыкнувшись с мыслью, что он ее брат.

Она была белокожа, как и ее мать, но волосы имела черные, что придавало ее внешности особое очарование. Цвет глаз Сатра и Цауки был одинаков: цвета меда.

– Могу ли я узнать, почему ты приказал отдать живого ребенка воде Пуратту? Мне известно, что подобным образом многие народы, живущие по реке на юг, хоронят своих мертвых. Но ребенок был жив и здоров.

Аутта потемнел лицом и тяжело вздохнув, посмотрел виновато на Сатра.

– Этого хотел не я, – глухо сказал он. И бросив взгляд на свою жену, добавил: – И не Билулу. Никто из нас не сделал бы по своему желанию ничего подобного. Нас заставили это сделать…

– Кто может заставить вождя поступить так? – взметнув брови вверх, спросил Сатра.

– Я, сын мой, – ответил Аутта, – тогда еще не был вождем. Теперь я могу рассказать все, а ты попробуй меня понять, почему все так случилось.

И Аутта начал свой рассказ:

– Я был сыном простого охотника. Мой отец охотился на различных диких зверей и никогда не был птицеловом. Ни барс, ни лев не могли совладать с ним. Он был силен как дикий вепрь, бесстрашен и очень ловок. Мы часто ели мясо, добытое им на охоте. Шкуры отец продавал в Симерк, в город Мелит. Мы не бедствовали. Потом я вырос, и отец стал часто брать меня с собой на охоту в горы.

Когда у меня стала расти борода, я впервые стал участником набега на соседей. Наш народ никогда не гнушался войной с другими народами. Война давала добычу. Я стал тоже ходить в набеги с отцом. Я воевал с соседями, сражался с кочевниками. Как-то раз нам сильно повезло. Мы спрятались среди деревьев и заметили приближение большого каравана кочевников. Кочевники были с семьями, они остановились недалеко от деревьев, где я терпеливо ждал сигнала к атаке. Мы атаковали кочевников внезапно. Их было больше, но мы одолели их. После жестокого боя, в котором мы перебили всех мужчин, способных носить оружие, начался обычный грабеж их имущества. Мы убили всех стариков, детей и женщин, оставив в живых только самых молодых и красивых. Мне досталась одна из пленниц. Это была Билулу. Позже она стала моей женой, но тогда она предстала предо мной как военная добыча.